Коламбия Пикчерз не представляет или Сан Антон 2007.

Эпиграф: “Девочки, работаем радость…”, – Я.Е.Лебедев, известный гурман.

Ну, здравствуйте. Мы прилетели. Попытаюсь описать поездку в стиле “как_оно_было_на_самом_деле”. Начну, пожалуй, с последней встречи в Несте. В Несте я встретила Марусеньку и Арюшу а-ля “НИКОГДА_больше_в_Антон_не_поедут” и где-то минуты за четыре мы порешили, что они еще раз как-нибудь отмучаются.

День первый.
Аэропорт. После метаний по Джеймс&Ричардсон и моей установки на коньяк – я, Лебедев унд Славик все же купили бутылку правильного “Мартеля”. Отпуск решили начать прямо в дути-фри. За 20 минут нами была откушана бутылка коньяка из одноразовых стаканов под бурекас и шоколадку. За эти же 20 минут экспресс-методом мне были поведаны устои марксизма-ленинизма и прочие фундаментальные истины на коих зиждется абсолютно все. Рефреном в голове проносилось “вотэтобляотпускбудет”. Нажрались. Самолет ждал последних трех пассажиров. Нас. Летели без происшествий и под мирное похрапывание Славика, который “никогда не храпит”(ц. Славик). Прилетели в Цюрих.

Лирическое отступление:
Цюрих – город метросексуалов, чистоты и лебедей. Я влюбилась 18 раз, замуж захотела столько же. Мы несколько часов гуляли по улочкам Цюриха. Фотографировались. Вдыхали чистый и уютный воздух. Фоном проносилось “Фрески Шагала” (на поверку оказавшиеся витражами), “Дом, где жил Ленин”, “Ленин в Цюрихе” – это Славик. Утонченный эрудит. Но на этом его достоинства не заканчиваются. Это мы окончательно “фсасем”, приехав в Антон. В общем, очень нужный человек в нашей компании. Рекомендую.

Лирическо-экономическое отступление:
Как известно, горнолыжный отдых – недешевая штука. Поэтому лыжники, тратящие сотни долларов на такие непонятные простому человеку вещи как термомайки, создающие обманчивовое впечатление мускулистого тела, носки-самоодевайки, шлемы-невидимки и потоотткалкивающие мембраны (забавно видеть двух лыжников с сальными волосами и со стекающим по лицу потом спорящих чья мембрана лучше), начинают экономить на самых неожиданных вещах. В этой поездке было решено экономить:

1. на еде (“меня хавка не втыкает” (ц. Лебедев))
2. на спорткомплексе-бассейне. “У нас в Израиле есть мануй в такой комплекс” (ц. Все). Робкое замечание Славика, что мануй вряд-ли здесь действителен, было отвергнуто.

Посему решено было признать El-Alевский омлет, сьеденный в 5 утра едой и в Цюрихе не обедать, а съесть по бутерброду. Отведав бутерброд за 200 шекелей, мы двинули в сторону Брегенца. “А давайте проедем через Копенгаген – там недорогие овощи” (ц. Лебедев). По дороге в Брегенц я впервые услышала песню “Коламбия Пикчерс не представляЕЕЕт” – эта песТня стала гимном этого заезда. Пару раз мой мозг насиловали произведениями группы “Песняры” и бессмертного Маркинасуканинавижу. В Брегенц мы, ехавшие без GPS, прибыли раньше ребят, оснащённых этим полезным прибором. Лебедев, ориентирующийса в любом городе мира как в Модиине и умеющий водить любой вид транспорта от самоката до троллейбуса, в 2 местах срезал путь и подкатил к гостинице по встречной полосе. “GPS засцал” (ц. Славик)

В Брегенце мы поужинали в милом ресторанчике и там же мы “фсасали” (ц. Лебедев), что наш и австрийский английский – это абсолютно два разных языка. На 4 языках пытались обяснить флегматичной и суетливой официантке (да, такое сочетание встречается в Европе, особенно германоязычной) основы раздельного питания. “Wir will fleish (мы хотим мяса), nicht kartoshka, end if you have kakoj-nibus’ salatik, giben Sie bitte” Поужинав завалились спать. Наутро нас ждал Сан-Антон и первое катание. Кстати говоря, снега в первый день мы не увидели НИГДЕ. Вообще. Эфес. Зироу. Абсолютно (ц. Маруська).

День второй.
Под “Каламбия пикчерс не представляет” и эротические движения Лебедева за рулем, мы въехали в Антон. И охуели. Снег был только на вершинах гор. Внизу – весна. Оттепель, капель, трава и солнце. Температура +5. Мое настроение заметно ухудшилось. До слез. Я увидела Антон без снега. Побросав вещи в шале, мы двинули снимать лыжи. Где-то через час мы поднялись наверх, щелкнули креплениями и….понеслось! Ну, у кого понеслось, а у кого вылезли все психологические травмы. Подъехав к началу трассы я поняла, что абсолютно не понимаю как начать спуск. Я забыла как правильно стоять, как правильно поворачивать, как тормозить. Все забыла. Я “каталась” бесконечно падая и проклиная все и всех. Было ужасно. Я боялась каждого лыжника и бордера. Мне было обидно, что я заново пытаюсь научиться кататься на лыжах. Через три часа “катания”, мы засели в баре и выпили первый глинтвейн. Меня попустило. Я всегда утверждала, что большинство рефлексий, сублимаций, фрустраций и простраций элементарно излечиваются распитием Алкоголя в хорошей компании.

Покатавшись еще пару часов мы, внимание! на подъемнике съехали вниз и отправились в супермаркет купить еды, дабы правильно подготовиться к первому апре-ски. Вернувшись в гостиницу, я увидела Прекрасную Марусю и Левушку. УРАААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Щенячье счастье!!! Прилетели!!! В этот же вечер мы окончательно уразумели, что СЛАВИК – это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО наше все. Помимо энциклопедических знаний, утонченности и чувства юмора, Славик ЛЮБИТ и ВЕЛИКОЛЕПНО готовит. Отпуск становился все лучше и лучше. В этот вечер мы выпили невероятное количество Алкоголя, наорались песен, наржались аки безумные, и откушали прекрасный ужин с селедкой и свиными отбивными. Должна оговориться, селедка прошла красной линией по всей поездке. Мы ее ели КАЖДЫЙ день. С луком. И австрийской водкой. “Хотелось какого-то разнообразия” (ц. Славик).

День третий.
Утро началось с воплей Лебедева: “Бляяяяяядь! Мне ночью выбили зубы!!!” Подушка Лебедева была темного багрового цвета…В процессе выяснили, что господин Лебедев так утомился от водки накануне, что уснул на шоколадке “Божья коровка”, которая с любовью была положена каждому на подушку. Марусенька тоже проснулась вся в шоколаде….

Гастрономическо-историческое отступление:
Наш шале соседствовал с пекарней и каждое утро Янкл-молочник (Лебедев) приносил свежие-с пылу-с жару булочки. “Интересно, дедушка пекаря был танкистом или артиллеристом?” (ц. Лебедев)

Позавтракав колбасой, свиным паштетом и яйцом, мы двинули кататься. В тот день был страшный туман и мело чем-то. Снегом, видимо. Скатившись полтора раза и читая господипожалуйстасделайтакчтобяосталасьжива, мы вернулись в Антон. Кататься было сложно и бессмысленно. Погуляв по Арбату, мы вернулись в шале и первый раз пошли в сауну. Там я осмотрела причинные места пяти фрицев и выяснила, что романская группа языков и германская группа языков – это все же одна романo-германская группа языков. А также услышала сакраментальную фразу Лебедева: “Думал ли ты, Славик, простой белорусский парень, что ты, в Австрии, в сауне, будешь с самими! девочками”.

Попарившись, оголодав, мы по-семейному откушали селедки с двумя бутылками водки “чтоб голова не качалась” (ц. Лебедев), поорали песен, просмотрели стэнд-ап Лебедева, от которого меня разорвалo в клочья. Бриллианты русской эмиграции Славик, Лебедев и Арюша вспоминали первые годы в Израиле. Горький со своими “В людях” и “Университетами” рядом не лежал.

Лирическое отступление:
К третьему дню наш лексикон обогатился следующими фразами (Лебедев цопирайгхт): “Без сопливых скользко” “За**л не пробегал?” “А мокрыми трусами ты по е**лу не получал?” “Ты и мертвого уговоришь” “Все такие умные – на*** послать некого” “Интеллигенция из Челябинска” Нажрались.

День четвертый.
Опухшие лица. Тот же завтрак. Двинули на Рэндл. Подъём прошёл под рассказ Лебедева как они в с другом Борей в ранней юности работали каменьщиками. Мы чуть не вывалились из подёмника от смеха. Те, кто не слышал, не расстраивайтесь: рассказ скоро будет опубликован издательством “Вольный каменьщик” и будет продаваться во всех магазинах русской книги в подарочном наборе с диском Шуфутинского.

На Рэндле Лебедев показал нам две прекрасные трассы – третью и четвертую, на которых мы благополучно катались всю неделю. Светило солнце, было очень тепло, снег был мокрый и противный. Я стала кататься уверенней, отдыхать чаще и мое лицо стало покрываться альпийским загаром. В этот день решено было пойди в Крейзи Кенгуру…

Спускаясь вниз на подъёмнике порядком уставшие я, Маруся и Славик мучительно обсуждали как же нам попасть в Кенгуру не спускаясь на лыжах. Было три варианта. Первый – не пойти вообще. Его быстро отмели, потому что жить еще очень хотелось. Второй – пешком в гору. Третий – на такси. Когда я увидела нервного Лебедева, я поняла, что у меня есть четвертый и ЕДИНСТВЕННЫЙ вариант – спуститься туда на лыжах по двадцать первой красной трассе. “Волкова, не сцы. Я тебя довезу”. Я как-то недоверчиво посмотрела на него, но воспротивиться не смогла.

Еле волоча ноги с лыжами на плече по мокрому снегу, я и Маруся двинули к подъёмнику. На траектории нашего маршрута нарисовался мужик с камерой. Не знаю как вы, но мне в лыжных ботинках с лыжами на плече метр вправо, метр влево – смерть. Мне было уже ващенахуйнасрать на всё. Я хотела сидеть и лежать. Поравнявшись с мужиком, я стала обходить его со словами “За**л! Встал тут” и вдруг мужчина_с_камерой произносит: “Иванов, кругом родная речь!”. Мы чуть не сдохли от хохота. Мужик правильный попался. Фсасывающий.

В общем и целом, я не буду рассказывать как мы спускались раком с этой горы, но мы спустились. О том как мы будем спускаться ночью пьяными на лыжах по утрамбованной трассе с землей – я решила не думать. Ну, что вам сказать, в Кенгуру мы зажгли. Маруся со Светкой устроили легкое эротическое шоу, вызвав неслабый ажиотаж среди присутствующих европейских мужчин. Официантку мы подзывали никак иначе как “Зосяблядайпива!”. Когда Зосяблядайпива принесла в очередной раз 100 литров пива бешеным русским, Лебедев попытался на секунду включить джентльмена и помочь ей. Она как-то странно отвела бедро, давая понять, что “без сопливых скользко”. И в этот момент Славик выкрикнул “Хендэ хох!”. Тем самым обнажив у всех воспоминания о Холокосте и Второй Мировой войне. В последствии тема будет раскрыта до конца Арюшей.

Кулинарное отступление:
В “Кенгуру” отведали 2 интересных блюда:

1. “Shared sausages” – сосиски заказанные Илюшей, разделенные на 15 человек (не включая, разумеется, Илюшу).
2. “Finger Mustard” – горчица подаётся в тарелочке на 15 человек, намазывается на указательный палец и слизывается.

Когда уровень алкоголя достиг наивысшей точки, у Арюши открылись чакры и он убил всех фразой: “Гибен зи мер битте лиштотен!”. Для тех кто в танке перевожу: “Мадам, не будете ли вы так любезным принести нам выпить”. К нам подсели милые англичанки, которые узнали от Лебедева что “London is the capital of the Great Britain”.

Нажравшись, мы очень долго искали лыжи. Очень. Очень долго. Когда мы их нашли я поняла, что через 15 минут меня найдут на трассе с переломанными ногами, пробитым черепом, всю в крови и как следствие очень сильно мертвой – решила немедленно спускаться. Я встала за Лебедевым, который почему-то выбрал странную технику спуска – раком с расставленными ногами на полтора метра. С криками “Волкова, вперед!” мы вслепую покатились к локерам. Единственным ориентиром при спуске были вопли Лебедева “Волковатыгде?!”. Я по сей день на знаю как мы выжили, но мы, не упав ни разу, первыми скатились к локерам и нервно закурили. Как съезжала Маруся – знает лишь она и Арюша. Маруся упала 526282 раза, но с перекошенным летсом и выпученными глазами – доехала. Все остались живы. На радостях было решено вернуться в шале и снова выпить. Приняв душ, мы откушали селедки, закусывая свиными сосисками и картофаном.

Лирическое отступление:
“Самому общительному человеку друзья не пришлют столько сообщений, сколько может заслать одна жена.” (ц.)

Каждый вечер! Славик совершал какой-то дивный ритуал. Он выходил в футболке на балкон и час беседовал беседы с Родиной. Когда веселье было в самом разгаре, а уровень алкоголя зашкаливал – мы вдруг заметили, что Славик куда-то пропал. Потом вспомнили, что он на балконе – укладывает семью спать. По телефону. Арюша нервно поинтересовался жив-ли еще Славик. На что мы немедленно налили рюмку водки, положили сверху кусок черного хлеба и стали поминать Славика. Молча выпив, Маруся поинтересовалась относится ли Славик к органике. Для тех, кто в танке: в Австрии надлежало сортировать мусор по разным пакетам. “Органический мусор” вводил нас всех в перманентный ступор и мы долго все тупили – органика ли хабарики, например, или нет. Кто-то возразил, что Славика все же нужно вернуть на Родину. Мы с Марусей воспротивились – нихуа, тут будет лежать. В Альпах. К тому же, два месяца будет кому за могилкой ухаживать. Здесь должен быть гомерический регот. Потому что всекомунелень подкалывали Грину всю неделю на тему его двухмесячного отпуска в Альпах. “Эх, уже половина отпуска прошла…Ну, у кого половина, а у кого – 3%” (ц. Славик) “Мы будем лежать на пляже в Бат-Яме, купаться в море, есть арбуз, играть в маткот и думать о Грине, который сейчас катается на лыжах” (ц. Славик)
Нажрались.

День пятый.
Наутро было решено покататься в Лехе. Почему-то в Лех было решено поехать через Цюрс. И это, видимо, правильно, потому что это был самый чудесный день катания. Приехав в Цюрс, все ломанулись с трассы, а мы с Марусей посмотрели на это дело, сели на подъемник, спустились вниз к автобусу и поехали на нем же в Лех. В этот день произошло несколько чудных историй.

История первая или остаться в-живых.
Есть два способа попасть из Цюрса в Лех. Первый – на автобусе. Второй – на лыжах через перевал. Потому что мы с Марусей очень умные – мы поехали на автобусе. Все остальные – приехали кататься на лыжах.

Из рассказов очевидцев:
Переход был сложный и очень длинный. Был там какой-то участок с холмами покрытыми льдом. Ну, все как-то проскочили, а вот Славик, который катается плохо_но_очень_Прекрасно_готовит, ехал оооооочень медленно. А так как у всех пацанское воспитание и друга никто не бросает, все стали ждать Славика. Славика ждали долгих 40 минут. За это время был снят видео-ролик “Мы ждали Славика 6 дней”.

Из рассказов Славика: “Когда я их увидел, я знал, что сейчас будет куча стеба и меня будут снимать, поэтому я выехал из леса таким красивым коньковым ходом. Раз, два, раз, два.” А мужики, узрев Славика, бросились к нему и долго качали его на руках и подбрасывая шапки в небо с криками “Славикмыза**сьтебяждааааать!”. С того дня Славик стал ходить под кодовым названием “Славик Майер”. Для тех кто в танке: Майер Херманн – знаменитый австрийский горнолыжник. Лучшего горнолыжника Австрии на родине прозвали “Херминатором”. Двукратный олимпийский чемпион и трёхкратный обладатель Кубка мира.

Потом какая-то б**дь сказала: “Хорошо, что с нами бабы не поехали” Так вот. Да, хорошо, что бабы не поехали. С вами поехали Женщины, с большой буквы Жэ. Я сказала.

История вторая или Ду ю ремембер 1945.
На подъёмнике в Цюрсе Арюша попытался вклиниться без очереди, потому что хотел подняться с нашими ребятами. Фрицы, стоящие позади, стали недовольно ворчать на Арюшу, штототамтипа “Молодой человек, не изволите ли вы встать в очередь”. На что Арюша аццки проорал: “ПОШЕЛ НА**! ТЫ ЧТО, СУКА, ЗАБЫЛ 45 ГОД?!” и чтобы закрепить материал, проорал это еще и по-английски “УРОД, ДУ Ю РЕМЕБЕР НАЙНТИН ФОРТИ ФАЙВ?!”. Фрицы скончались на месте.

История третья или гламур форэвер. Личная.
Лирическое отступление. Лех – это австрийский ответ французскому Куршавелю. Там все крута и бахата. Это видно сразу. По лыжным костюмам. Мое офигевало. Бабы в мехах и с нежным альпийским загаром на лицах. Все пьют только шампанское и предаются всем прелестям светской сытой жизни. Покатавшись по отличной 34 трассе, мы спустились в кафе. Милое чудное кафе на улице. Склоны покрытые снегом. Внизу журчит какая-то речушка. Фоном поет фриц песни Синатры. Мы пьем какой-то травяной чай. Томно курим. Слушаем забавные истории Славика “о сотнях тысяч людей, коих он знает”. Понимаем как здорово было бы выпить здесь шампанского. Как же хорошо…

Я хочу сказать вам, гассспада, что лыжный отпуск – это не только катание, а и минуты счастья с горячительным в руках среди холеных и манерных европейцев…Ей, Богу. Вечером мы с Марусей решительно затребовали поход на дискотеку “Пикадилли”. МЫ ПОРВАЛИ ДИСКОТЕКУ. Это был аццкий отжыг. За феерическое выступление нам с Маруськой подарили лыжную маску, которая очень напоминает очки для плавания. Ну, не суть. По дороге домой мы счастливые орали песни Жасмин, пили Алкоголь, ржали, и танцевали прямо в машине…

День шестой.
Весь день мы катались на Рэндле. По мокрому тонкому снегу. Отрабатывали технику. Ели суп. Потом снова и снова катались. Затем снимали кровавые сцены. Дело в том, что Арюша, который катается 64 года, взял какие-то очень навороченные и тяжелые лыжи. Разумеется, в какой-то момент он с них упал и лбом прочесал гору. В следствии чего на лбу нарисовалась прекрасная рана. Лоб Арюши выступал реквизитом для съемок нервного Лебедева склонившегося над раненым Арюшей.

Спустившись вниз, мы все-таки решили съесть что-нибудь кроме селедки, потому что это не очень нормально для вменяемого человека жрать столько селедки с луком. Когда мы поели каких-то тортов, ввалился Арюша и сообщил, что мы все дураки и надо есть чтототамкнобел. Это такой огромный колобок наполненным брусничным вареньем, который плавает в ванильно-сгущенномолочном соусе. Кулинарный оргазм. Рекомендую. Вечером договорились пойти покататься на коньках. Приехав туда, выяснили, что каток закрыт, ПАТАМУШТА кёрлинг! С того дня у нас появилась милая традиция – каждый вечер пытаться кататься на коньках. И каждый раз обнаруживать, что каток закрыт, ПАТАМУШТА кёрлинг! “Кёрлинг – спорт отважных” (ц. Славик)

День седьмой.
Утро омрачилось известиями, что по Европе несётся какой-то ураган Кирюша. За окном шел дождь. Все трассы были закрыты. Мысль о том, что весь день придется провести в отеле угнетала всех. И тут эрудированный Славик произнёс сакральное слово “Лихтенштейн”… Ай-да, в Лихтенштейн! Группа товарищей смотрела на нас как на олигофренов, пугая ужасающими фактами уже погибших от урагана людей и штормовым предупреждением. Но нам же все до фени. Пацан сказал, пацан сделал.

В количестве 5 человек: Лебедев, Славик, Арюша, Маруся и я – мы двинули в сторону Швейцарии. И чем ближе мы подъезжали к Швейцарии, тем становилось теплее и приятнее. Въехав в Швейцарию, мы остановились в лесу…Омайгад! Этот забытый запах леса, этот шум деревьев, эти желтые листья… Мы врубили музыку, достали бурылку Прекрасного Молдавского коньяка и дурачились как малые дети. Мы подбрасывали листья и плясали… Орали песни и смеялись…Такое настоящее Х О Р О Ш О. Так бывало лишь в детстве – безмятежное веселье и бесконечное счастье.

Въезжали в Лихтенштейн под Шуфутинского. Теперь Михаил Шу. у меня ассоциируется исключительно с княжеством… Лихтенштейн. Лихтенштейн. Лихтенштейн. Про Лихтенштейн писать смешно – трудно. Потому что там очень красиво. Очень. Нереальные виды на Альпы. Замок с живыми монархами. Тишина. Фраза продавщицы в сувенирном магазине “Нет у нас достопримечательностей”, и ручками развела так виновааато….Стерильная чистота и вкусный кофе.

Мы гуляли по улицам Вадуца (столица), смотрели на бронзовые скульптуры и поражались удивительной тишине. Лебедев томно курил трубку. Он романтик. Всегда курит трубку в Лихтенштейне. Ходит, думает о вечности. Я тоже романтик. Но на витрине одного магазина я узрела сумку и не стала думать о вечности, глядя на заснеженные Альпы. Я купила сумку. Лебедев на 15 минут прервался и тоже купил себе ботинкизадаром. Потом мы ели пиццу с ананасами, пили макиятто и думали про жизнь, странным образом сложившуюся так, что все мы – простые русские ребята – сидим и думаем какую бы пиццу нам откушать в Лихтенштейне. Прежде, чем уехать из Лихтенштейна, мы завели занимательную дискуссию на тему “анемахнутьлинам в Венецию/Милан/Зальцбург”. Но у меня резко упал уровень селёдки в крови и мы решили возвращаться в Антон. Всю дорогу обратно преследовало ощущение, что мы здесь уже были. И будем еще. Что мы просто приехали погостить к своим приятелям. Тихо-тихо, чисто-чисто, воздух-воздух, мягко-мягко, уютно-уютно. Чудесное место. Честно-честно. Понятное дело, что уезжать было невозможно. До плача. Потому что место такое. Не отпускает.

Совет на будущее:
Если захотите поехать в Лихтенштейн, спросите разрешения у Лебедева – это его город…. Ребята пытались выяснить что же нам конкретно и в какой мере понравилось в Лийтенштейне. Славик посмотрел на них так как только человек бывавший в Лихтенштейне смотрит на людей там не бывших и сказал : “Не пытайтесь классифицировать удовольствия”.

Вечером Славик с Лебедевым, откушав с нами селёдки и выпив всего 2 бутылки водки (чтобы голова была ясная), ушли играть с ребятами в префферанс. Впервые в истории префферанса пуля была расписана на 12 человек (по теории больше 4 невозможно). После ожесточённых споров о правилах, школах игры, мат. ожидании и теории вероятности, герои заснеженных вершин вернулись с бешеным выигрышем – 50 центов.

День восьмой
Катание на Рэндле. Снег совсем уже мокрый, но мы привыкли. Катались много. Становилось грустно. Последний вечер в Антоне. В этот вечер мы открыли “Литературный Кружок”. Арюша прочел нам “Медного всадника”. Лебедев и Маруся тоже не отставали – читали стихи про партизан и Родину. Грин декламировал “Стрекозу и муравья по-молдавски” (Браво, Грин!). Хорошо хоть Славику не дали почитать Бродского (решили, что он уже Шагалом заебал). В моей голове всплыло единственное четверостишие. Про любовь и минет. Но вслух не процитировала. Это я написала для того, чтобы вы не думали, что мы хамы и жлобье. Мы очень начитанные и развитые интеллектуалы. До четырех утра пелись песни, допивался весь алкоголь и доедалась оставшаяся селедка. Должна отметить, что наравне с селедкой, я наслушалась и песен на 10 лет вперед. Перепелось все, что может перепеться. Даже больше. Лебедев периодически страдал синдромом акына и пел о том, что видел, что-тотамтипа “Ах ты Аленушка, ах горнолыжница” или “А наш Яшка, такой красивый и уууууумный”. Маруся была затрахана пестней “Королева Марго, моя Маруся…”.

День девятый.
Последнее катание. Кататься было вообще невозможно. Все превратилось в кашу, но нам как-то это особенно настроение не портило. Все катались сколько могли. Наверху выпал лёгкий снежок. Света элегантно порхнула по нему и предложила всем последовать её примеру. Все остальные (весящие больше 35 кг.) повторили подвиг тевтонских рыцарей, ушедших вместе с конями и доспехами под лёд Ладоги. Арюша упал 1 раз ,но профессионально, Маруся – 1 раз, но по-горло, Славик – 1 раз, но вниз головой, Окси – 50 раз и все красиво.

Спустившись вниз, мы сдали лыжи и напоследок прошлись по Арбату. Сувениры, кофе, альпийской ликер. У машины нас ждали Арюша с Марусей и…бутылка шампанского! Арюша помнил, как я ныла всю поездку, что хочу шампанского. И мы как заправские яхтсмены е**ли об борт яхты бутылку и из горла выпили все шампанское…

И…..Маруся с Левой – в Вену, мы – в Цюрих. По дороге в Цюрих мы заехали в славный австрийский городок. Запамятовала название. Мы долго и настойчиво искали пиво со свиными ляжками, так и не нашли. Лебедев пугал местных жителей криками “Порк!” и хлопаньем себя по ляжке, тем самым пытаясь объяснить языком тела, чего он так отчаянно желает.

Зато мальчики съели венский шницель, а мы со Светкой – Кайзеншмарен. Редкостное дерьмо. Выйдя из ресторана нарвались на представление оркестра “Али-баба и 40 разбойников”. Феерическое зрелище. На площади у ратуши разодетые молодые люди играют очень зажигательную музыку. В Брегенце мы посмотрели по телевизору боксерский поединок Валуева с каким-то негром, высоко оценили технику и физ.данные Коли Валуева (“Такой е**нёт в лобешник, мало не покажется”) и сразу завалились спать. Наутро предстоял последний день в Цюрихе.

День десятый.
Цюрих. Красиво. Холодно. Воскресенье. Все закрыто. Славик робко предложил посетить художественный музей, на что услышал нежное “Славикблятыза**лнадовыпить!”. В поисках открытого супермаркета, мы прогулялись по Цюриху и дошли до ЖэДэ вокзала. Там мы внезапно уразумели как правильно потратить время. Мы купили виски, сели в ресторане “НорсСи”, взяли морских гадов и стали наслаждаться каждой секундой. Славик поведал нам историю паровозостроения : “Этому вокзалу не меньше 100 лет. Не, не меньше 150….Его построили ещё до изобретения паровоза. Заранее!”.

Потом мы решили все же найти дом В.И. Ленина. Через 5 минут ходьбы Лебедев, как капризный ребенок, затребовал кофе с пирожным. Мы сели в кафе. Славик, разумеется, пошел дальше искать дом, где жил Ленин, и нашел. Теперь в Цюрихе добавилась новая мемориальная доска “С этого места Славик и Илья смотрели на дом, в котором жил Ленин”. Финальный аккорд в Цюрихе – мы выпили каппучино, съели божественный пирог из лесных ягод и поехали в аэропорт…”Вот идут эти негры, смотрят на меня, пьющего капучино и курящего трубку, и думают – зажрались швейцарцы…” (ц. Лебедев)
Все. Отпуск закончился.

Грина, от нас от всех тебе нечеловеческое спасибо! Эти девять дней оставляют столько эмоций, сколько некоторые за всю жизнь не испытывают. Спасибо. Без пафоса. Это был удивительно-прекрасный отпуск!